Материал страницы был обновлен 17.12.2019 г.

Воспоминания
Яковлева Ивана Васильевича
(1930-13.02.2019)

О деревнях Берёзки и Березняки

Рассказ заслуженного изобретателя из деревни Берёзки

Ивану Васильевичу Яковлеву повезло родиться в одном из самых красивых мест окрестностей Алфёрова – в деревне Берёзки. Эта деревня не была сожжена немцами во время войны, хотя переходила из рук в руки во время рейда «армии Белова». Но это не спасло её от разрушения и вымирания в послевоенное время. Иван Васильевич очень сентиментальный человек. То, что теперь нет деревень, которые он помнит с детства – Берёзки, Сакулино и других – его расстраивает до слёз. Каждый год он приезжает на Смоленщину и живёт в деревне Козулино. Воспоминания Ивана Васильевича - это короткие вспышки памяти, освещающие отдельные эпизоды довоенной и военной жизни этих деревень.

После войны все вынужденно стремились уехать из деревни, не имея возможности способствовать процветанию своей малой родины, так как уловия жизни были очень жесткими. Иван Васильевич не стал исключением. Благополучие этого уголка Смоленской земли было принесено в жертву во имя счастливого будущего следующих поколений. Взяв старт в Берёзках, Иван Васильевич сумел преодолеть все трудности, получить образование и добиться осуществления своей мечты – стать изобретателем. Он считал себя счастливым человеком.

Иван Васильевич и в почтенном возрасте оставался бодр духом, молодцевато выглядел, не скупился на комплименты женщинам. Он иронично относился к себе, не упускал случая «похвастаться» своими достижениями и объявить себя примером подражания для внуков. Он был уверен, что правнуки должны быть умнее внуков, что они могут и обязаны гордиться генами, которые передал им их заслуженный дед родом из смоленской деревни Берёзки.

Берёзки и Березняки, Яковлевы и Воронцовы

Родился я в деревне Нижние Берёзки в 30-м году. Крестили меня в церкви в Афонасово. Родители были крестьяне.

Маму звали Евдокия Васильевна (1898 г.р.). Она была из деревни Березняки (что находилась недалеко от Козулино), из рода Воронцовых. Воронцовы - дворянская фамилия. Но князья Воронцовы не были в родстве с нашей семьёй. У моего деда по матери – Воронцова Василия Егоровича [1], в живых было то ли 11, то ли 12 детей [2]. Деду барин выделил большой кусок земли в полутора километрах от деревни Березняки [3].

Семья была большая, но все работали. Жили неплохо. И дом у него был свой хороший - пятистенка. Отдельно стоял сарай для скотины. В хозяйстве было несколько лошадей. В сарае с сеном жили кролики. Я, ещё мальчишкой был, забрал себе несколько кроликов и выпустил их у себя на дворе. Они разбежались, а сосед решил, что это зайцы, и пострелял их.

Дед был краснодеревщиком. Кроме того, он был знаменитый охотник. Была у него псарня, собак держал для охоты. Перед войной дед поехал подлечиться в Москву, и там умер.

Бабушка погибла во время войны. Бомба попала прямо в дом. Яма от бомбы видна до сих пор.

Дед по отцу - Яков Федорович, жил в Берёзках. Отца звали Яковлев Василий Яковлевич (родился в 1894 году) [4]. Я пошёл в школу – был Васильев. А потом стал Яковлевым [5].

В нашей семье всего было трое детей. У меня было две старших сестры: сестра Анна Васильевна 1922-го года рождения (потом выучилась на учительницу и уехала работать в Москву) и сестра Александра, которая родилась в 1927-м году. Из Берёзок в Березняки была дорога. У отца была хорошая лошадь. Он хвастался, что у него самая знаменитая лошадь - породистый жеребец [6]. Во время коллективизации в 29-м году всю скотину забрали на общий скотный двор. Но жеребец всё равно иногда приходил к нашему дому.

Школы

В Берёзках была начальная школа – до четырёх классов. До войны было две деревни Берёзки – Верхняя и Нижняя. Школа находилась между ними. После четырёх классов ходили учиться в Сакулино. Старшая сестра начинала учиться в школе в Афонасово. Там рядом с церковью была школа. Недалеко от церкви был магазин. Я ходил из Берёзок в Афонасово пешочком – 2-3 километра их разделяли.

Школы работали и во время оккупации. Когда началась война, я перешёл в пятый класс.

Приятные воспоминания детства

Семлёво было тогда районным центром. Туда доводилось ездить с отцом на лошади. В Алфёрово мы часто ездили. Между Алфёровым и Берёзками был лес, куда мы ходили за грибами. Через лес шла пешеходная дорожка. Расстояние было километра три. Наш сельский совет находился в деревне Гвоздяково. Отец был в хороших отношениях с председателем сельского совета. Он приезжал к нам в гости, и я бывал у него в гостях. У него была дочка красивая. Я на неё засматривался. Приятно теперь вспомнить, что меня, мальчишку, принимали, как взрослого. Я решил тогда, что меня принимают, как жениха. Приятно вспоминать, как мы ходили в школу в Сакулино. Зимой ездили на лыжах. Много что из детства приятно вспомнить. Школа располагалась метрах в пятистах от деревни на высоком месте. Это было деревянное здание. В классе было по 15-20 учеников. Я хорошо помню директора – Алмазову Анну Васильевну (кажется, так её звали), которая преподавала русский язык. Она была дочерью церковного служителя. Анна Васильевна находилась в хороших отношениях с нашей семьёй, как-то даже была у нас на новогодний вечер. Школа была большая, учеников было много.

По соседству с нами жила семья немых, с которыми мы были в очень хороших отношениях. Среди них был только один, который разговаривал. Был там Алёшка немой. Он здорово умел ловить рыбу. Я ходил с ним на Хитцу рыбачить. Отличный тогда был улов. Немые женщины были очень хорошие хозяйки. Они нажарили рыбы и меня приняли, как большого гостя.

Я ходил рыбачить с удочкой и на озеро Костру. Там как-то я повстречал своего учителя, который тоже пришёл с удочкой. Этот учитель даже сватался к моей старшей сестре. Правда, не договорились тогда о приданном. Сам он был из Верхних Берёзок.

У нас между двумя деревнями была гористая местность. С этих горок мы катались на лыжах. Я помню, что ещё до войны, отец сам мне выстругал лыжи. Сделал также мне «ледянку»: сеялку он обнавозил снизу, заморозил. Я садился внутрь этой сеялки и катался с горки. Это было очень эффектно! Я садился в сеялку и несся с горы! Такие мелочи интересно вспоминать…

Перед войной

Жили тогда бедно – в основном за счёт сорока соток земли, которые выделялись на хозяйство. На усадьбе сажали картошку. Были и другие овощи – огурцы, капуста… В колхозе платили трудоднями. А на трудодни - когда чего давали, а когда и ничего не давали. Колхоз был бедный. Назывался он «им.Ворошилова».

В деревне не было ни магазина, ни лавки. Мы ездили в Вязьму за хлебом через Реброво. Чтобы достать несколько булок, мы ехали в Вязьму с вечера, у родственницы отца ночевали – спали на полу (вокруг нас была толпа клопов – это было дико и было невозможно спать). А с раннего утра – в очередь за хлебом. В этой очереди давились, ругались, дрались… Выдавали по одной буханке на руки. Это было кошмарно.

Я считаю себя истинным патриотом страны и считаю, что патриотом страны был Сталин. Тогда по-своему руководство страны было право. Был такой период у страны, что, чтобы накормить страну и производить грандиозные стройки, нужен был хлеб для рабочих. С крестьян же трудно было выжимать продовольствие. А, когда их объединили, можно было больше изъять на пользу страны. Эта жертва была необходима.

Война

Началась война. Отец мой был призван на войну. Он был уже в возрасте, поэтому его призвали на трудовой фронт. Он попал в Тулу на угольные шахты. Старшая сестра уже работала учительницей в Кунцево. Во время оккупации в Берёзках оставалась мама с двумя детьми. Мою матушку летом 41-го года направляли на строительство противотанковых рвов. Ездили они куда-то в сторону Сакулино. Я бежал тогда за повозкой и упрашивал её не уезжать…

Потом был «вяземский котёл»…, слышна была стрельба под Вязьмой... а затем пришли немцы в нашу деревню. Немецкие солдаты забрали и порезали весь скот. Когда немцы забирали из нашего дома корову, сестра бежала за ними, плакала и кричала. Немцы наставляли на неё оружие.

Наш дом был лучший в деревне. По этой причине в нашем доме стоял немецкий офицер. У него была собачка. Мне она нравилась, хорошая была собачка, я её любил. Напротив тоже был большой дом – там остановились солдаты. Я ходил к этим немецким солдатам. Они что-то спрашивали у меня и даже чем-то угощали. Я всю жизнь изучал немецкий, но так и не изучил. Для языка нужна хорошая память. Мне лучше давались математика и физика, где необходимо рассуждать и добираться до истины. Среди немцев были такие, которые могли говорить на ломаном русском языке. Я по-мальчишески не воспринимал их как завоевателей-фашистов. Возможно потому, что они давали что-нибудь поесть. Хотя по существу я считаю себя истинным патриотом страны.

Армия Белова в Берёзках

Наша деревня переходила из рук в руки. В феврале 1942-го года армия Белова заняла Берёзки, а мы прятались в окопах. У офицера, стоявшего в нашем доме, был аккордеон. Когда немцев выгнали, а аккордеон остался, я пожалел, что не спрятал его. Пришли наши и утащили этот аккордеон.

Армия Белова быстро стала отступать, уходила из деревни, и надо было указать им дорогу до деревни Евдокимово. Я выводил наших бойцов в деревню Евдокимово. Это дало мне возможность потом прихвастывать, что я «партизанил».

Деревню снова заняли немцы. Пока бои были, мы прятались или в землянке, или под полом дома. Землянка находилась за домом, рядом с ним. Я помню такой случай, что немец подошёл к нашей землянке и стрельнул из автомата внутрь. Этот эпизод запечатлелся в памяти. Нас в это время там уже не было. Мы прятались тогда в другом месте.

На грани жизни и смерти

Во время оккупации в Берёзках свирепствовал тиф. Я им заболел. Температура была за сорок. Как только остался в живых? В беспамятстве я выбегал из дома. Меня поймали и вернули. В нашей деревне был в то время фельдшер (вроде бы он был родом из Белоруссии). Фельдшер тот поселился у нашей родственницы (моей тётки) в доме моего деда по отцу, и даже вроде к ней сватался. Это был крайний дом в деревне. У него были лекарства. Меня хотели везти в районный центр в Семлёво в больницу. Но фельдшер сказал: «Он там умрёт, не отвозите. Я буду его спасать». И спас. Потом у меня была дизентерия. Тоже был на грани жизни и смерти. Это тяжело вспоминать. Но остался жить.

Мы голодали. Я от голода терял сознание. Нас согнали в один дом. Соседка дала мне какую-то лепёшку, и меня это оживило. Чтобы прийти в себя хватило куска лепёшки… Голодали очень сильно.

Освобождение Берёзок

Когда пришли наши войска в марте 1943 года, это было очень яркое впечатление. Восприняли все это радостно. Была весна, погода была хорошая. Самое главное было то, что в нашей деревне не сгорел ни один дом. Солдаты раздевались, сушились у нас. В нашей деревне они остановились, а кухня была в сарайчике. Я ходил туда, чтобы что-нибудь получить. Котелок супа приносил с кухни. Один солдат на кухне умел рассказывать сказки. Я с удовольствием их слушал, мне это нравилось.

Стали строить аэродром рядом с деревней. В строительстве аэродрома было задействовано много местных жителей из разных деревень. Его так и не достроили, прикрыли в конце войны. С аэродрома шла узкоколейка по окраине нашей деревни. По узкоколейке ходили вагонетки и возили материал, необходимый для строительства аэродрома. По этой узкоколейке можно было пройти на основную дорогу на Реброво - узкоколейка пересекала эту дорогу. Помню один наш самолёт - он разбился прямо на моих глазах. Его сбил другой, немецкий, самолёт. Я хорошо видел, как самолёт сбили, он загорелся и упал.

Не вернулось с войны много жителей. У мальчишек, с которыми я дружил, отцы не вернулись. Мой отец пришёл домой с трудового фронта. Мы, мальчишки, находили на полях и в лесах винтовки. Очень яркий момент остался в моей памяти: Мы с моим дружком Анатолием нашли однажды винтовки, патроны и решили пострелять в огороде. Стрельнули мы, может быть, только один раз. Родители в это время были на покосе. Там услышали, что стреляют. Метров 500 до них было. Я стрельнул, а после этого побежал домой. Тут же за мной прибежал отец. Я уже забрался под кровать. Отец пригрозил, что всё равно пришибёт и велел вылезать. Мать уговаривала его не вытаскивать меня оттуда. Так я и пересидел под кроватью, пока отец успокоился. Много чего нам попадалось на полях: и каски, и оружие, и снаряды. Тяжёлых орудий в нашей деревне не было. У нас был такой случай, что один парнишка, добывая порох из снаряда, пострадал – ему оторвало пальцы. В остальном обошлось…

Жили очень бедно после войны, но жили. Как-то выжили…

К мечте - в Москву на крыше вагона

Есть было нечего, голодали в деревнях. Это было основной причиной, почему люди стали уезжать из деревень. Коллективизация наложила негативный отпечаток на жизнь в деревне. Я считаю так: для нашего края – Смоленщины, это было неразумно так поступать. Не выдавали паспорта. Люди действительно были как крепостные. Но, несмотря на это, выход находили - много людей из деревни переехали в Москву или Подмосковье.

После войны я учился в школе в деревне Сакулино. Я был очень прилежный ученик. Класса три я там закончил, проучившись до восьмого класса. Моя старшая сестра Анна Васильевна тогда уже жила в Москве, в Кунцеве, работала учительницей, так как до войны окончила педагогический техникум в Гжатске. Она преподавала русский язык и литературу. В Кунцеве у нас было много родственников по матери. Там жили сёстры матери - Воронцовы. У одной из них был свой хороший дом. С их помощью сестра там и устроилась. При школе ей дали комнату. Я отправился продолжать обучение в Москву к старшей сестре, чтобы закончить 10 классов, потому что хотел поступить в институт. Я мечтал стать механиком.

Сестра мне была, как мать. Она помогла мне получить образование.

Добираться до Москвы из Вязьмы пришлось на крыше вагона. Билета у меня не было, потому что денег на билет не было. Забрался я на пассажирский поезд в Вязьме с котомкой на плечах. Это был исторический момент – я ехал на крыше поезда в Москву, а по крыше ходили грабители-карманники с одного вагона на другой и чистили карманы и котомки у «пассажиров» - таких, как я, ехавших на крышах. Что-то они и у меня взяли, а что-то оставили. При этом предупредили: «Если придёт наш (назвали его имя), скажите, что мы уже вас проверяли». Не только на нашем вагоне, но и на других крышах ехали такие же безбилетники. Без слёз этого и не вспомнишь…

Рассказываю теперь своим внукам: я из деревни на крыше вагона пробрался в Москву! У меня была мечта: я хотел быть механиком, работать с техникой. Мне это удалось. Я окончил автомеханический институт, получил назначение в Петрозаводск, на Петрозаводский тракторный завод. В институте я очень старался. Но учёба давалась трудно. Сейчас мы живём, как в раю, в магазинах всё есть – были бы деньги. Тогда было не так богато, бесспорно. Я жил то у сестры в её комнатке, то у тёти в доме. Там спал с двоюродным братом на одной кровати. И с питанием было плохо в те годы. Привозили мы из деревни сушёную картошку во время каникул. Теперь я говорю своим внукам: на сухой картошке я старался, пробивался! Так я их подбадриваю и ставлю себя перед ними примером для подражания.

Добрая жизнь

Моя добрая, настоящая, хорошая жизнь началась после института. В институте я учился на картошке, почти голодал. Петрозаводск – это яркий промежуток моей жизни. Я был молодой, красивый, кудрявый, только что закончивший институт. Приняли меня на заводе очень хорошо и дали в общежитии место. Я пытался себя проявить, выступал на митингах. Меня заметили не только на заводе, но и в центре. Я был на приёме у первого секретаря горкома партии Петрозаводска. Прихожу: большой зал, он встал из-за стола, меня встречает. Я не был в партии. Он меня спросил: «Почему, Иван Васильевич, вы не в партии?». Я исполнял в то время обязанности начальника отдела механизации и электрификации в министерстве Карело-Финской республики. Было так, что, чтобы занять руководящую должность, обязательно надо было быть в партии. Но я не стремился занимать руководящие должности и не планировал оставаться в Петрозаводске, потому что надо было поддерживать мать, оставшуюся на Смоленщине. Я вернулся в Москву.

В партию я так и не вступил. Патриот – это одно, а поддержание власти – это другое. Не совсем я был согласен с тем, что творилось даже на нашем предприятии, где я работал. Работа у меня всегда была очень хорошая, связанная с изобретательством. В Москве я работал конструктором на МП КБ «Восход». Парашютная автоматика – это наши разработки. Мои изобретения были в основном вложены в МИГ-29. Мы работали над приборами для военной авиации.

Я - изобретатель и у меня 25 изобретений. В основном, в области авиации и космоса. Я смог осуществить свою мечту, реализоваться в жизни, и на работу я ходил, как на праздник.

(записано 26 августа 2015 года)